Поначалу Равиля Невмятова должны были судить за мошенничество. А потом статью изменили на хищение в особо крупных размерах.

Но между двумя статьями обвинения легло столько событий, что приличному романисту хватило бы томов на пять. Мы же, стесненные узкими рамками газеты, будем кратки.

Наиболее важное событие, происшедшее между задержанием Равиля Невмятова и предъявлением ему официального и окончательного обвинения — это заседание у председателя КГБ Юрия Андропова, на котором обсуждался арест Равиля Невмятова. А потом заседание Политбюро по этому же вопросу.

Согласитесь, немного подследственных по делам о хищениях в особо крупных размерах удостаивались чести быть обсужденными на совещании лично у члена Политбюро ЦК КПСС Юрия Андропова, а затем — всего Политбюро. Тем более, что Равиль Невмятов никого не убивал, не изменял родине и даже не нанес ей сколько-нибудь значительного ущерба. В принципе, и похищено было по первоначальным официальным данным всего тысяч на пять-шесть. Правда, эти цифры в ходе следствия приобрели не только добавочные нули, но и дополнительное звучание.

Дело Равиля Невмятова было предано в КГБ СССР в связи с “чрезвычайным характером обвинения, предъявленного обвиняемому”.

Да, “чрезвычайный характер” был налицо.

После чистосердечного признания Равиля Невмятова следователям милиции, те решили, что их разыгрывают. А эксперты-химики сочли подследственного невменяемым. “Этого не может быть, потому что этого быть не может”, — сказал эксперт-химик Всеволод Стариков, срочно вызванный в МУР для ознакомления с результатами экспертизы.

Впрочем, прекратим интриговать читателя и объяснимся.

Бесконтрольное “золото”

На Дулевском фарфоровом заводе заканчивался обычный рабочий день. Художница завода Марина Стебелькова покинула свое рабочее место и, спрятавшись за грязноватую бетонную колонну в помещении лаборатории спецпрепаратов, наблюдала за небольшой комнаткой, которую здесь называли “складешником”. Заведовала “складешником” Лизавета Баранова, неопрятная толстая женщина, умудрявшаяся, впрочем, содержать в полном порядке свое хозяйство — самые различные составы, которыми пользовались художники для окраски готовых изделий.

В пять часов в буфете завода должны были начать “давать” импортных кур, и Стебелькова выжидала момент, когда Баранова начнет искать кого-нибудь подежурить в “складешнике”. Наконец время пришло. Стебелькова вышла из-за колонны и пошла мимо комнатки Барановой.

— Марин, — окликнула ее Баранова. — Ты сильно занята?

— Не очень, — равнодушно пожала плечами Стебелькова.

— Подежурь в “складешнике”, я сбегаю за курой. Хочешь и твою возьму. Мне Дарья даст…

Буфетчица Дарья была давней подругой Барановой, но она, несмотря ни на что, стремилась первой оказаться в буфете, когда там начинали что-нибудь “давать”.

— Возьми, — согласилась Стебелькова и вошла в “складешник”.

— Я мигом. — Баранова протянула ей ключ от ларя с инструментами. — На всякий случай держи. Только пусть расписываются за то, что берут…

Оставшись одна, Стебелькова прикрыла дверь “складешника” и воровато оглянулась. Достала из-под ватника две поллитровые бутылки из-под пива и подошла к бочке, стоящей на возвышении из пустых ящиков. Подставив бутылку под кран, она повернула рычажок, и из бочки потекла густая светло-коричневая жидкость. Когда она наполняла вторую, дверь открылась. На пороге стояла соседка Стебельковой по цеху Надя Брюганова. Она поставила на стол глубокую плошку.

— Налей мне тоже, — попросила она и присела к столу. — Ты чего в бутылку наливаешь? Неудобно ведь работать.

— А я чтобы каждую минуту в “складешник” не бегать. Баранова за каждую миску целую лекцию читает.

Она наполнила плошку подруги густой жидкостью и села к столу ждать Баранову. Две полные бутылки Марина спрятала под ватником.

Вечером того же дня бутылки из-под пива с густой светло-коричневой жидкостью Стебелькова передала Равилю Невмятову.

— Проблемы, Равиль Мансурович, — сказала она. — Баранова ругается. Много, говорит, “золота” тратите… Она выжидающе замолчала.

— Хорошо, — кивнул Невмятов. — Заплачу по 250 за каждую бутылку. Договорились?

— Конечно, Равиль Мансурович, — обрадовалась Стебелькова, и Невмятов тут же отсчитал ей в руку три с половиной месячные зарплаты художницы Дулевского фарфорового завода.

…Препарат “жидкого золота”, поступающий на Дулевский завод для золочения элементов фарфоровых изделий, хранился в лаборатории спецпрепаратов без какого-либо особого режима и даже без обученной и вооруженной охраны. Причина этого вовсе не в расхлябанности и потере бдительности. Просто способы превращения “жидкого золота” в твердый сплав не были известны современной науке, и потому руководство завода понимало, что злоумышленник скорее посягнет на заводской бензин, чем на жидкий препарат, называемый “золотом” только из уважения к фарфоровым игрушкам, на элементы которых он наносился.

Впрочем, для очистки совести руководство Дулевского завода раз в полгода обращалось к химикам с официальным запросом: как содержать дальше препарат “жидкого золота”? Как особо ценный, стратегический продукт? Или как самое обычное заводское имущество? Нет ли чего новенького по данному вопросу?

Ответ был всегда один: никакой стратегической ценности “жидкое золото” не представляет. Секрет его превращения в сплав не найден ни в СССР, ни за рубежом, и потому будьте спокойны.

Уникальный инженер, конструктор и изобретатель по призванию и таланту, умелец Равиль Невмятов нашел возможность превращать жидкость в сплав. В своей химической лаборатории, оборудованной в сарае, из каждой бутылки вынесенного “жидкого золота" он добывал от 12 до 17 граммов твердого золота. Таким образом, уплатив художнице Стебелькой от 150 до 250 рублей за бутылку, Невмятов получал золота на сумму от полутора до двух с половиной тысяч рублей. При этом количество сырья было не ограничено. Невмятову казалось, что его золотая жила не иссякнет никогда. Ведь “жидкое золото" тратилось бесконтрольно, никому и в голову не придет, что его можно воровать.

Так появился в столице Советского Союза человек, роль которого в государственной системе отдаленно напоминала ту, что играл герой популярного сериала об Анжелике — Жофрей де Пейрак. Колченогий красавец Жофрей научился разрабатывать золотоносные жилы и нашел неизвестный до тех пор способ выделения золота из золотоносного колчедана. За это он поплатился жизнью. “Он не был богаче короля, — сказал о нем Людовик, — но он мог стать богаче короля”. Допустить такое король, естественно, не мог.

Равиль Невмятов не провел аналогии между собой и французским дворянином, рожденным фантазией Анны и Сержа Голон. А зря. Иначе он был бы гораздо более осторожным. Он не стал богаче короля. Но он мог стать…

Десятки царской чеканки

Двенадцатого июля 1980 года сотрудники московской милиции передали в КГБ 94 золотые десятки царской чеканки, которые пытался реализовать известный в столице валютчик Петр Самсонов.

Самсонова взяли с поличным, отпирался он недолго. Сообщил, что “товар” привезли из Саратова, назвал несколько фамилий, и дело завертелось.

Надо сказать, что царские десятки при кажущейся простоте их реализации были товаром не самым лучшим и далеко не самым надежным. В принципе, КГБ занималось ими всерьез. Число золотых червонцев, выпущенных до революции и в первые месяцы советской власти, было приблизительно известно, и сотрудники соответствующих отделов ГБ прикладывали все силы, чтобы контролировать их хождение по территории СССР и не допускать вывоза за рубеж. В анналы ГБ были записаны не только владельцы наследств, скупщики золота, валютчики, но и коллекционеры, владевшие всего несколькими экземплярами золотых червонцев.

А тут — сразу 94 монеты. Откуда? Следователи КГБ при полной поддержке милиции начали поиск. Отделения на местах проверяли возможные варианты утечки. Обладатели десяток, валютные воротилы, сомнительные личности, девицы легкого поведения — никого не миновала горькая чаша допроса. Все тщетно. Не видел, не знаю, не продавал и не покупал.

Тогда-то десятки и были переданы на экспертизу. Заключение экспертов поразило даже видавших виды следователей КГБ. Десятки оказались подделкой. Тщательно, блестяще сработанной, но подделкой.

“Их изготовил человек, несомненно имеющий отношение к работе в химической лаборатории. Можно предположить, что он тщательно исследовал химический состав подлинных десяток царской чеканки и создавал свои подделки, ориентируясь на эти полученные данные. Десятки его производства отличаются от подлинных настолько незначительно, что это расхождение можно классифицировать, как погрешность не очень точных приборов, которыми пользовался изготовитель фальшивок, работающий, по-видимому, в домашних условиях”.

Так записали в рапорте-отчете в КГБ специалисты Института судебных экспертиз.

Получив заключение, следователи перевели дело на совершенно другие рельсы. Закончились допросы и облавы, был забыт в камере Петр Самсонов. Прежде всего предстояло понять, почему человек, имеющий золотые слитки, вдруг решил изготовлять из них монеты царской чеканки? Почему не продал слитки? И кто он, этот человек? Связник приисковой мафии? Эти вряд ли разбирались бы в химическом составе подлинных десяток. Максимум, на что они способны — чеканить из золотого песка монеты по принципу “как бог на душу положит”. А здесь? Да и незачем мафии эти дополнительные расходы и лишние люди в деле. Они и песок могут продать.

В ходе многочасовых обсуждений опытные следователи выработали психологический портрет преступника. Это — интеллигентный человек, несомненно, имеющий или имевший отношение к химии, которому торговля монетами представляется более безопасным делом, нежели торговля слитками или золотым песком. По всей вероятности, он организовал дома миниатюрное производство, где и чеканит царские червонцы.

А что нужно для такой лаборатории? Для изготовления пресс-форм? Для проведения анализов?

Оборудование.
Стекло.
Металл.

И КГБ решил ловить неведомого “интеллигента-химика” с другой стороны, с той, с которой он ни в коем случае не ожидает подвоха. Специальные указания были направлены отделам КГБ по всей стране. Наблюдать и сообщать о каждом хищении химических препаратов, металла, химической посуды и тому подобного.

Тем временем на Дулевскую фарфоровую фабрику продолжали завозить в металлических бочках препарат “жидкого золота” для росписи изделий. В принципе, наверное, Равиль Невмятов мог бы купить и целую бочку. Но он был осторожен и продолжал покупать “жидкое золото” у художницы Стебельковой, которая, понимая, что интерес Равиля Мансуровича вовсе не случаен и далеко не безобиден, повышала цену на бутылку до 300, 350, а затем и до 400 рублей. Невмятов исправно платил. Он совершенствовал процесс и учился получать больше “твердого” золота.

Попался Невмятов на металлическом рычаге, который заказал для своего аппарата на одном из заводов. Надо сказать, что аппарат для чеканки монет Равиль Невмятов сконструировал сам, по собственным чертежам. Это была уникальная машина, одновременно простая и быстродействующая. Она не потребляла электроэнергию, и, значит, как казалось Невмятову, засечь ее работу в подвале дома невозможно. Он не осознавал, да и не мог осознать, насколько широко раскинул щупальцы спрут под названием КГБ.

Вышли на него до смешного просто. Слесарь завода “Калибр” задержался после смены, чтобы выточить по заказу Невмятова “левый” рычаг, вместо треснувшего чугунного. Слесаря взяли. Доложили куратору КГБ. Дальше все пошло по простой схеме. Допрос. Признание. Обыск у Невмятова, проведенный милицией…

И вот в марте 1981 года Равиль Невмятов оказался в следственном изоляторе МВД.

Секрет стратегической важности

Следователю Ивану Денисовичу Смитко не пришлось особенно ломать голову, составляя план расследования дела “об изготовлении фальшивых золотых монет царской чеканки”. Сам факт преступного изготовления был налицо. Невмятов не запирался. Показал и лабораторию, и станок.

Значит, оставалось выяснить, откуда он брал золотые слитки или песок, по каким каналам сбывал фальшивки. Этот пункт казался следователю особенно важным. По первому вопросу следователь не сомневался, что Невмятов выведет его на какое-то неведомое звено приисковых ребят. Откуда иначе могло быть у этого интеллигентного инженера в таком количестве золото?

Но уже первый допрос поверг следователя в полное недоумение. На вопрос, откуда бралось золото для чеканки монет, Невмятов ответил: “Сам изготовлял”. Следователь решил, что Невмятов шутит. Он поднял глаза. Равиль Мансурович смотрел на него серьезно и прямо.

Смитко понял, что происходит нечто из ряда вон выходящее. В тот же день результаты допроса были переданы в МВД СССР, после чего дело перешло в ведение КГБ. В связи с “чрезвычайным характером обвинения”.

Равиль Невмятов, официально числившийся узником следственного изолятора МВД, был переведен в казематы А-6 подземной тюрьмы КГБ. Допуск к нему был закрыт, надзирателям даже не разрешалось с ним разговаривать, не говоря уж о передаче каких-либо материалов и записок на волю. Впрочем, получать записки от Невмятова надзирателям разрешалось. Но все они должны были ложиться на стол руководителя соответствующего отдела ГБ.

На первом же допросе в КГБ Равиля Невмятова попытались уличить во лжи.

Следователь: Я получил заключение экспертов, что перевод “жидкого золота" в твердый сплав невозможен ни при каких обстоятельствах. Вы же утверждаете, что сырьем для ваших монет был сплав, полученный именно таким образом. Чем вы объясните это расхождение?

Невмятов: Кто вам сказал, что перевод невозможен? Да, это весьма сложный процесс, но я научился это делать.

Следователь: Для меня это звучит так же, как если бы вы сказали, что изобрели вечный двигатель.

Невмятов: Вечный двигатель невозможен в принципе. А то, что делал я, — реальность. Согласитесь, что в препарате, который получают фарфоровые заводы, есть золото. Пусть немного, но есть. А значит, его оттуда можно извлечь. Это в общих чертах…

Следователь: Вы понимаете, что мы поверим вам только после того, как вы опишете процесс, а возможно, и покажете его в своей лаборатории.

Невмятов: Моя лаборатория разрушена вашими людьми, проводившими обыск.

Следователь: Она не разрушена. Она опечатана. Если наши следователи разбили что-то из аппаратуры, то мы сумеем все восстановить. Нам нужны лишь чертежи.

Невмятов: Я придумал этот процесс сам и не собираюсь никому ничего показывать. Судите меня, я полностью признаю свою вину и честно рассказал вам, откуда брал сырье…

Дело было доложено наверх. На совещании у Андропова было решено во что бы то ни стало вырвать у Невмятова секрет превращения “жидкого золота" в сплав. Это было названо “стратегически важной задачей”. Никто из руководителей КГБ не сомневался, что скоро Невмятов дрогнет. Интеллигент. Либо испугается расстрела, либо лихих ребят, в камеру к которым он может попасть, если будет упорствовать.

Следователи взялись за дело с новыми силами.

Невмятова запугивали и задабривали, обещали свободу и деньги, стращали Сибирью и вечным заточением в подземном каземате.

Он понимал, что секрет превращения “жидкого золота" — его единственный козырь, и не сдавался. Но следователи пошли по верному пути, проложенному их предшественниками 1937 года. Они пригрозили арестовать “за соучастие” его супругу и даже старушку-мать. Невмятов сломался. Он согласился на следственный эксперимент, во время которого после 14 часов работы, получил из бутылки “дулевского коктейля” 6 граммов чистого золота. Следственный эксперимент был снят на пленку. Больше Равиль Невмятов органам КГБ был не нужен.

Жофрей де Пейрак должен был взойти на костер.

Пленных не брать

Предпринимали ли западные спецслужбы попытки вмешаться в дело Невмятова, как докладывал на заседании Политбюро ЦК КПСС Юрий Андропов? Или это была очередная ложь всемогущего председателя КГБ, задумавшего стереть с лица земли неугодного маленького человека.

Согласно версии Андропова, некие представители спецслужб (ЦРУ, “Интеллидженс сервис”, Мосад?) Предприняли попытку договориться с работниками следственного изолятора МВД, которые должны были организовать побег Невмятова за несколько дней до суда. Из-за этой версии Невмятову предстояло провести все время до суда в каземате КГБ. Скорее всего, шеф ГБ опасался, что секрет Равиля Мансуровича станет достоянием еще каких-нибудь других людей или служб.

Наверное, Андропов ругал себя за то, что недооценил дело с самого начала. Конечно, стоило скрыть его даже от членов Политбюро. Тогда можно было спокойно организовать в одном из подвалов ГБ лабораторию и…

Что касается Невмятова, то он был обречен, и все игры вокруг него были не более чем уловками, позволяющими оставить обвиняемого в тюрьме до суда, причем в тюрьме КГБ. Невмятов просто не мог остаться в живых. Любой функционер ГБ понимал, что, попади Невмятов в зону, туда сразу просочатся слухи, “за что сидит” новичок, и тогда его возьмут в оборот “паханы”. Невмятов, конечно, расколется, а дальше… Либо он станет уважаемым заключенным, который после выхода вновь организует производство золота, только уже в иных масштабах и под руководством опытных зеков (в возможность сохранить в неприкосновенности “жидкое золото" на фарфоровых заводах люди ГБ не верили). Или он просто-напросто продаст свой секрет крутым ребятам, которые понесут его дальше и… Не остановить.

Значит, Невмятов должен был сидеть в подвале, в одиночке, без права переписки, а затем быть расстрелянным, да так, чтобы ни его родные, ни адвокат ничего не могли от него получить.

…Суд над Равилем Невмятовым начался в середине 1983 года. Его адвокат Иосиф Кисенишский приложил все силы, чтобы доказать, что действия его подопечного никак нельзя квалифицировать как “хищение в особо крупных размерах”. Равиль Невмятов никогда на Дулевском заводе не работал и оттуда ничего не выносил. Его могли обвинить в соучастии в краже, в скупке краденого, но обвинение упрямо гнуло свою линию — хищение в особо крупных размерах. “Особо крупных”, если учесть не количество вынесенных с завода бутылок с “жидким золотом”, а количество отчеканенных из этого золота монет.

Адвокат старался напрасно. Суд приговорил Равиля Невмятова к исключительной мере наказания — расстрелу. После объявления приговора он пытался что-то сказать, но конвой утащил его, как “оказавшего сопротивление”…

Когда был убит Равиль Невмятов? Как считает бывший надзиратель тюрьмы КГБ капитан Валентин Бурков, проживающий ныне в Узбекистане, в ночь после объявления приговора. Во всяком случае, Бурков видел, как двое конвоиров в три часа ночи вели Невмятова в сторону “душевой”. А может быть, его убили и раньше, а на последних заседаниях присутствовал двойник. Так или иначе, когда был поднят вопрос о кассации, перед адвокатами и судом предстал другой человек. Равиль Невмятов не стремился доказать, как в первые дни процесса, несоответствие преступления требуемому прокуратурой наказанию. Он смирился со всем и был покорен судьбе. Тихо давал показания, подписывал нужные бумаги, но не произнес ни слова, когда Верховный суд оставил приговор Московского суда в силе, а Верховный Совет отклонил ходатайство о помиловании.

Семья Невмятова получила справку о “приведении приговора в исполнение”.

Он купил в общей сложности несколько сотен бутылок с “жидким золотом”. Общая сумма похищенного с завода “имущества” не превышала 4 тысяч рублей (по ценам того времени). И закончилось все расстрелом.

Бегство Бекаса

Заключительным аккордом в этом деле может стать история с бегством надзирателя подземной тюрьмы КГБ Григория Крушнина по кличке Бекас.

ГБ считал, что Бекас стал обладателем тайны Невмятова. Причем, скорее всего, не просто из рассказа заключенного. Расскажи Невмятов о системе перевода “жидкого золота" в твердое, вряд ли Бекас бы что-нибудь понял, а главное — запомнил. Следователь Широков докладывал своему начальству об имеющихся подозрениях, что Бекас пронес в камеру Невмятова бумагу и ручку и дал ему возможность подробно изложить свой секрет.

Почему Невмятов на это пошел? Возможно, только из нежелания оставлять КГБ единственным обладателем своего секрета.

Впрочем, у следователей ГБ, у того же Широкова, был свой взгляд на ситуацию. Они считали, что Бекас был завербован иностранной разведкой (навязчивая мысль!) и добывал секрет Невмятова по ее заданию.

Так или иначе, через несколько недель после вынесения смертного приговора Невмятову, надзиратель Бекас исчез. Не появился дома, не вышел на работу, не попал в больницу, не было опознан в числе оказавшихся в морге трупов.

ГБ начал расследование. Общался ли Бекас с Невмятовым в последние месяцы? Да. Дежурил по ночам на этаже, на котором была камера Невмятова? Да. Оставался один, когда остальные дежурные спали положенные им часы? Да. Мог ли передать что-нибудь осужденному? Несомненно.

ГБ объявил охоту на Бекаса. Его фотография была разослана по всем отделениям милиции с грифом “Особо опасный преступник. Убийца”. Согласитесь, оригинальный способ найти своего исчезнувшего сотрудника. Супруга Бекаса, Галина Степановна, в первое время частенько приходила в КГБ, считая, что найдет там утешение и защиту. Но вскоре ей дали понять, что вовсе не считают Бекаса пострадавшим. Более того, не сомневаются, что он — предатель.

Но самое интересное заключается в том, что Бекаса так и не нашли. Всемогущий КГБ с его сотнями тысяч осведомителей, с первыми отделами на всех предприятиях и учреждениях, ничего не смог сделать. И это, честно говоря, косвенно подтверждает версию о работе Бекаса на западную разведку и его бегстве из СССР.

Хотя, кто знает? Быть может, западные заказчики, получив желанный секрет, избавились от никому не нужного надзирателя тюрьмы КГБ. А может быть, убийцы Андропова все-таки настигли его.

Эту тайну теперь не раскрыть никому. Наверное, как и ту, остался ли КГБ единственным обладателем секрета извлечения твердого металла из “препарата жидкого золота для художественных целей”.

Мог ли Невмятов остаться в живых?

Итак, Равиль Невмятов стал единственным в мире обладателем секрета получения золота из малоценного и дешевого сырья, для приготовления которого используются шлаки золотосодержащих пород. Но при этом он остался человеком по-житейски не очень хватким, не способным понять выгоды и опасности системы, при которой жил. Возможно, доверь Равиль Мансурович свой секрет человеку, обладающему пусть не творческим, но сугубо практически складом ума, сегодня в числе новых российских миллионеров значилось бы и его имя.

Равиль Невмятов был приговорен к смерти в тот самый момент, когда, отвечая, на вопрос следователя Смитко: “Откуда брали сырье?”, сказал: “Сам приготовил”. Но и тогда еще ситуацию можно было спасти. Сказать, что пошутил, сослаться на нездоровье, притвориться сумасшедшим.

Заяви Невмятов, что купил золотые слитки для изготовления монет у неизвестных личностей на углу проспектов Горького и Маркса, получил бы он свои 5—7 лет тюрьмы, возможно, вышел бы за примерное поведение и мог продолжать, но уже более осторожно, начатое.

Но увы. Он решил сознаться до конца. И не рассчитал, чем ему это грозит. Он не понял, что единственный в мире обладатель такого секрета не может остаться в живых. Он должен умереть. Но, разумеется, после того, как передаст свое сокровище в руки КГБ.

А мог ли вообще Невмятов иначе распорядиться секретом? Закопать добытое за несколько лет золото и, объявив, что нашел клад, потребовать свои законные 25 процентов? Все это из области фантастики. Жофрей де Пейрак коммунистического периода не стал богаче короля…