|
• Главная
• Криминальная Россия • Фильмы России и СССР • Следствие ведут знатоки • Выступления Михаила Задорнова • Перейти на мобильную версию сайта
Опубликовать Одноклассники! В Мой Мир |
Следствие вели... с Леонидом Каневским. Бифштекс с кровьюLoading...
В Москве на территории продуктового рынка находят женскую голову. Убита молодая работница ветеринарной лаборатории. Выясняется, что женщине кто-то угрожал. В это же самое время в столице расследуют загадочный случай. В одном из заведений общепита обнаруживают крупную партию мяса, происхождение которого никто не может объяснить. Ниточку к разгадке этих ЧП удается обнаружить, когда в Саратове происходит громкое преступление — подрыв автомобиля. В результате погибает мясник Сенного рынка, а по «совместительству» — подпольный советский миллионер... |
Фильмы демонстрируются на основании стандартной лицензии Youtube
|
Коррупция в СССРКоррупция в России имеет давние традиции, уходящие корнями в глубь веков. В Советском Союзе было гораздо больше чиновников, чем до революции: на 1000 жителей в 1922 г. их было 5,2 (для сравнения — в 1913 г. — 1,63); в 1928 — 6,9; в 1940 — 9,5; в 1950 — 10,2; в 1985 — 8,7. Соответственно, и возможностей для коррупции стало гораздо больше, чем прежде.Поначалу взяточничество признавалось контрреволюционной деятельностью, и Уголовный кодекс 1922 года предусматривал за это преступление расстрел. Декрет СНК от 8 мая 1918 г. «О взяточничестве» стал первым в Советской России правовым актом, предусматривавшим уголовную ответственность за это преступление, а именно: лишение свободы на срок не менее пяти лет, соединенный с принудительными работами на тот же срок. Помимо лиц, виновных в принятии взятки, подвергнуться наказанию должны были виновные в даче взятки и подстрекатели, пособники и все прикосновенные к даче взятки служащие. Кроме того, не был забыт и классовый подход: если взяткодатель принадлежал к имущему классу и стремился сохранить свои привилегии, то он приговаривался «к наиболее тяжелым и неприятным принудительным работам», а все имущество подлежало конфискации. Несмотря на жёсткость уголовных норм, в судебной системе и правохранительных органах коррупция, благополучно перекочевав из царской России, продолжила своё существование и развитие буквально с первых дней советской власти. Так, в декабре 1917 года в Петрограде член следственной комиссии ревтрибунала Алексеевский практически открыто вымогал 5 тыс. рублей у директора ресторана «Медведь» за освобождение его предшественника. В 1926 году о злоупотреблениях судей в ЦК сообщает ОГПУ, среди прочего в частности анекдотический случай: «В с. Ново-Воскресеновка Амурско-Зейского района нарсудья 1-го участка Ершов пьянствовал у спекулянтки и контрабандистки Карчемкиной. После попойки Карчемкина пьяная ездила верхом на нарсудье, об этом стало известно всей деревне». В период после НЭПа, из-за отсутствия легального частного предпринимательства, в России начинается формирование теневого бизнеса. Многие «теневики» были тесно связаны с миром коммерции периода НЭПа, но они представляли собой уже иной, отличный от нэповского тип частного предпринимателя. Непременными атрибутами этого нового социального типа были управленческая позиция и наличие неформальных контактов с непосредственным начальством, а также с ключевыми людьми из правоохранительных и контролирующих органов. У истоков российского теневого бизнеса в предвоенное десятилетие стояли братья Зильберги, Яков Глухой, Яков Рейх. При Сталине взятки брали и деньгами, и натурой. «В 1947 год управлением милиции Ровенской области была арестована за взяточничество бывший следователь Ровенской городской прокуратуры Мазина. Мазина получила взятки от директора государственной мельницы N3 г. Ровно Виюка — 470 кг муки за непривлечение его к уголовной ответственности по делу о расхищении муки; от владельца частного буфета в гор. Ровно Банникова — 8000 рублей за прекращение дела о нанесении им тяжелого ранения гр-ну Насенкову и от дезертира Побережного — 4000 рублей за прекращение на него дела». Коррупция затронула и высшие слои судейского сообщества. В мае-июне 1948 года проведенная в Башкирии сотрудниками Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) проверка показала, что ряд работников Верховного суда Башкирии и зам. председателя Верховного суда злоупотребляли служебным положением, брали взятки и за это освобождали от наказания уголовных преступников, вместе пьянствовали с осужденными и привлеченными к уголовной ответственности. В эту преступную деятельность были втянуты и технические работники Верховного суда, которые предоставляли свои квартиры для встреч этих работников с преступным элементом и пьянок. А в августе 1948 года, решением Политбюро были отстранены от работы семь членов Верховного суда СССР, включая председателя высшего судебного органа страны Ивана Голякова и его зама Василия Ульриха. Одной из причин послужили факты злоупотреблений служебным положением некоторыми членами Верховного суда СССР и работниками его аппарата, которые за взятки снижали меры наказания и освобождали преступников. В судебной и правоохранительной системе главными посредниками в передаче взяток от подсудимых были адвокаты. В 1948-49 гг. в СССР прошли три закрытых судебных процесса по коррупции. Из доклада прокурора СССР Григория Сафонова руководству страны следовало, что вся советская судебная система снизу доверху поражена коррупцией: Докладываю, что за последнее время Прокуратурой СССР вскрыты многочисленные факты взяточничества, злоупотреблений, сращивания с преступными элементами и вынесения неправосудных приговоров и решений в судебных органах Москвы, Киева, Краснодара и Уфы. Расследованием установлено, что эти преступления совершались в различных звеньях судебной системы, а именно в народных судах, Московском городском суде, Киевском областном суде, Краснодарском краевом суде, Верховном суде РСФСР и, наконец, в Верховном суде СССР… Хотя следствие по этим делам ещё далеко не закончено, однако только по Москве арестовано 111 человек, в том числе: судебных работников — 28, адвокатов — 8, юрисконсультов — 5 и прочих — 70 … По делу Мосгорсуда арестована группа бывших членов Мосгорсуда, а именно: Гуторкина, Обухов, Праушкина и Чурсина, которая в течение последних двух лет являлась членом Верховного суда СССР, а также народные судьи Короткая, Бурмистрова и Александрова. Кроме того, арестован бывший председатель Московского городского суда Васнев. Как установлено следствием, все эти лица систематически, на протяжении нескольких лет, получали взятки по судебным делам, а также совершали всякого рода злоупотребления, причем были связаны между собой в своей преступной деятельности. … В Верховном суде РСФСР также вскрыты факты взяточничества и других злоупотреблений. Следствием установлено, что этим преступлениям способствовала нездоровая обстановка семейственности, существовавшая в аппарате Верхсуда. Арестованный за систематическое взяточничество бывший старший консультант Верховного суда РСФСР Попов К. Т., объясняя обстановку, способствовавшую совершению им преступлений, показал: « Моим преступлениям способствовала обстановка работы Верхсуда РСФСР, я бы сказал, семейственная обстановка. Никто из руководящих работников Верхсуда не останавливал сотрудников, которые приходили к ним с разными просьбами по судебным делам за родственников, за знакомых и т. д. Если бы не существовало такой обстановки, то, конечно, никто бы не решился делать подобные дела… » Не обошла стороной коррупция и органы НКГБ — МГБ. В первые годы Советской власти она чаще всего выражалась в злоупотреблении служебным положением при конфискациях и арестах, более похожем на грабеж, и во взяточничестве. Отчасти это было связано с бедственным положением сотрудников. Начальник Прибайкальского облотдела Госполитохраны ДВР И. И. Клиндер в ноябре 1921 г. жаловался в инстанции, сообщая о нуждах голодных сотрудников, которым не платили жалованья и не давали пайка. Чекисты ходили обедать по знакомым, а Дальбюро ЦК РКП(б) «совершенно не старалось» удовлетворять их нужды и вынуждало чекистов самим находить средства, толкая тем самым на преступления. В те же дни начальник Забайкальского облотдела Госполитохраны Ю. М. Букау писал директору ГУ ГПО, министру внутренних дел ДВР и Дальбюро ЦК РКП(б) об отчаянном материальном положении работников, которые, не получая жалованья, «поголовно голодают и не имеют обмундирования». В последующем коррупция в органах госбезопасности приобрела более разнообразные формы, затронув и её верхушку. В основе этого витка коррупции лежало личное обогащение. Например, во второй половине 30-годов в Тбилиси был даже открыт спецмагазин для реализации конфискованных при аресте у «врагов народа» вещей, которые приобретали за бесценок сами работники внутренних органов. В военные годы начальник отдела УНКГБ по Кировской области Ф. С. Лихачев, выселяя в 1944 г. население Чечено-Ингушетии и Кабардино-Балкарии, за присвоение вещей был арестован на 15 суток и уволен из «органов». В середине и в конце 1940-х годов основные факты коррупции среди сотрудников НКВД были связаны с «трофейным имуществом» конфискованным на территориях Европы и Маньчжурии, освобожденных в результате второй мировой войны. Начальник Управления контрразведки ВМФ СССР в 1943—1946 гг. генерал-лейтенант П. А. Гладков был снят за незаконное расходование крупных государственных средств, присвоение автомобилей, нормируемых продуктов и промтоваров. Также он передал три автомашины в личную собственность своим замам — генералам Карандашеву, Лебедеву и Духовичу, организовал закупку в комиссионных магазинах и у частных лиц имущества для сотрудников управления контрразведки ВМФ на 2 млн 35 тыс. руб. В 1947 г. Гладков отделался административным взысканием. Начальник КРО УМГБ по Читинской области З. С. Протасенко в июне 1951 г. был исключен обкомом из партии за незаконный расход госсредств: работники КРО пьянствовали и растратили около 9000 руб., предназначенных для оплаты агентуры. Начальник отделения Транспортного отдела МГБ ст. Ашхабад А. Г. Кочетков в июле 1946 г. был исключен из партии и осужден на три года условно за присвоение госсредств: составил 10 ложных расписок от имени сексотов и получил по ним 2900 руб. Начальник Дубровинского РО УНКГБ-УМГБ по Тюменской области А. Д. Королев в апреле 1948 г. был обкомом партии снят с должности за присвоение госсредств (подделывал денежные документы, присвоив 7343 руб.) и как не справившийся с работой, а несколько месяцев спустя оказался под судом военного трибунала. Были случаи, когда чекисты брали деньги за содействие в прекращении следственных дел. В 1950 г. по заявлению своего подчиненного был арестован взяточник-кадровик Кузнецов. «При проверке указанного заявления установлено, что Кузнецов, работая в органах МГБ и используя служебное положение, систематически брал взятки. В 1948 г. за взятку в сумме 12 тыс. рублей Кузнецов оставил осужденного Гринберга отбывать наказание в Московской области вместо высылки его в отдаленные районы страны. В 1947 г. получил 4800 руб. с Богомоловой, пообещав перевести осужденного её мужа из тюрьмы в лагерь, а затем досрочно освободить его…». Начальник отдела «А» УМГБ по Кемеровской области А. А. Царев в апреле 1952 г. обкомом ВКП(б) был исключен из партии за получение взятки под обещание помочь избавиться от наказания. Особо выделяется период проведения конфискационной денежной реформы в 1947 году, на которой нагрела руки большая группа чекистов. Обладая информацией о грядущем обмене старых купюр на новые, они с помощью третьих лиц внесли сбережения, желая их сохранить, в сберкассы. Так среди прочих поступили начальник УМГБ по Свердловской области Т. М. Борщев, начальник Молотовского (Пермского) УМГБ генерал-майор И. И. Зачепа, начальник Управления охраны МГБ Южно-Сахалинской железной дороги и госморпароходства А. И. Воробин. Подполковник госбезопасности Г. Крайнов, обеспечивающий безопасность советского атомного проекта, на должности представителя Совмина СССР в лаборатории N 1 Харьковского физико-технического института АН УССР занимался спекуляцией автомобилями, а в период денежной реформы «поместил на текущий счет… института под видом государственных средств свои личные деньги в сумме 25 тыс. рублей, а впоследствии взял обратно без переоценки их стоимости». Он также занимался спекуляцией автомобилями После снятия с должности Крайнов получил работу в управлении МГБ Ульяновской области. Коррупция затронула и внешнюю разведку органов госбезопасности. Работникам внешней разведки было несложно скрывать расходование оперативных средств на собственные нужды. В справке Управления кадров МГБ СССР от 30 января 1947 г. указывалось, что бывший замначальника 4-го управления МГБ генерал-майор Н. И. Эйтингон (известный организацией убийств Чжан Цзолиня и Льва Троцкого), «в числе других руководящих работников допустил возможность использования не по прямому назначению продуктов и денежных средств, предназначенных на оперативные цели», по поводу чего руководство МГБ «в отношении Эйтингона ограничилось разбором и внушением». Уполномоченный опергруппы МГБ на Ляодунском полуострове В. Г. Случевский в феврале 1949 г. был исключен из партии за то, что брал взятки с арестованных корейцев из Южной Кореи. Советник МГБ в Чехословакии полковник В. А. Боярский в феврале 1952 г. получил партийный выговор за «излишества в расходе средств на бытовое обслуживание себя и своего аппарата». Очередной виток развития коррупции пришелся на вторую половину срока нахождения Брежнева у руля страны. Его стиль руководства со склонностью к внешним проявлениям власти, к распределению кормушек, снисходительное отношение к недостойному поведению некоторых ближайших родственников и выдаче наград даже самому себе стимулировал и других следовать также. Руководители среднего уровня теперь уже не удовлетворялись служебной дачей, но, запуская руки в государственную казну, строили личные загородные дома, оформляя их на имя детей или внуков. Атмосфера брежневской эпохи благоприятствовала предосудительному поведению, действуя разлагающе на все слои населения. Но на самом деле основная ответственность, лежавшая на Брежневе и его сподвижниках по руководству, была связана не столько с этикой, сколько прежде всего с политикой. На съездах партии Брежнев даже осуждал «алчность, коррупцию, паразитизм, пьянство, ложь, анонимки», но представлял их как пережитки прошлого, изображая настоящее как триумфальную победу идей социализма и коммунизма. В СССР до начала 80-х годов тема коррупции открыто не поднималась. Простым гражданам навязывалось мнение, что коррупция для социалистического строя является нехарактерным явлением и присуща только буржуазному обществу. О том, что с середины 50-х годов до 1986 г. регистрируемое в уголовной практике взяточничество возросло в 25 раз, как противоречащий этой догме факт, не сообщалось. Первым громким коррупционным делом советского периода стало дело фирмы «Океан» (1981-82). Из расследования этого уголовного дела было инициировано так называемое Сочинско-краснодарское дело, одним из обвиняемых по которому проходил первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС, член ЦК КПСС Медунов. Борьба со взяточничеством и злоупотреблениями органов власти активизировалась с приходом на пост Генсека Юрия Андропова в 1983 г.; тогда были начаты знаменитое «хлопковое» дело и дело Моспродторга, по которому был расстрелян директор Елисеевского гастронома Юрий Соколов. В 70-е — 80-е годы на бытовом уровне, с нарастанием дефицита товаров, и в частности товаров качественных, модных и современных, коррупция пустила наиболее глубокие корни в системе торговли. Престижными становятся профессии грузчиков и рубщиков мяса, в народе ценилось знакомство с работниками торговли и посредниками, имеющими на них выход («сидели на дефиците»). Этот порок высмеивался в сатирических рассказах, выступлениях юмористов со сцены, в кинокомедиях, но оставался неискоренимым до будущей либерализации цен 90-х. В эпоху перестройки коррупция в высших эшелонах власти стала одной из наиболее резонансных тем. Всесоюзную популярность приобрели московские следователи Тельман Гдлян и Николай Иванов, расследовавшие «хлопковое» дело ещё при Андропове. В 1989 году после открытого заявления о взяточничестве в Политбюро, оба были отстранены от следственной работы за клевету, исключены из КПСС и примкнули к демократической оппозиции. Леонид Каневский Леонид Каневский родился 2 мая 1939 года в Киеве. Его родители к искусству отношения не имели. Правда, мама в юности училась в Киевской консерватории, но в семнадцать лет вышла замуж, и с консерваторией пришлось распрощаться. Отец же по профессии был технологом-фруктовщиком. Он очень любил свою профессию и хотел, чтобы и сын пошел по его стопам.
| ||