Следствие вели... с Леонидом Каневским. И месть моя страшна

Самосуд

Самосуд отличает от суда, то, что судьбу человека решают не по закону, а по воле чувств, из которых главное – это ненависть. Поэтому и наказания людей, попавших под самосуд, как правило, отличаются неимоверной жестокостью.

Революционная Франция

Самосуды становятся обыденным делом в период революционных катаклизмов, когда толпа изливает свою ненависть зачастую на совершенно невинных людях.

Молочный брат Марии-Атунанетты, описывая дни начала Французской революции, рассказывал:

«….сцены убийства были бесчисленны и поистине отвратительны и бесспорно доказывают, что самозванными судьями руководили сладострастие и жестокость. Приведем этому хотя бы один из многочисленных имеющихся примеров. В ночь со 2-го на 3-тье число одна женщина была подвергнута ужасной пытке. Это была хорошо известная в Пале-Рояле цветочница, арестованная за то, что искалечила своего любовника, национального гвардейца, подвергнув его операции в духе Абеляра. Большая часть Пале-Рояльских торговок оставались роялистками, в память прошлого, когда знать была к ним очень щедра. На нее возвели обвинение в том, что она совершила преступление не из ревности, а из роялистических побуждений, желая этим в лице революционного солдата оскорбить саму революцию. Ей, как кукле, запихали во влагалище сноп соломы, а потом всю извивающуюся от адской боли привязали голую к столбу, к которому прибили ее ноги гвоздями, наконец, ей отрезали обе груди и затем подожгли солому.

На следующий день та же толпа разбила ворота женской больницы Сальпетриер. Громилы начали с того, что убили пятерых или шестерых престарелых женщин, без всякого иного основания, кроме того, что они стары, потом бросились на молодых арестанток и на публичных женщин и перебили из них душ тридцать, насилуя одновременно как живых, так и мертвых. Этим, однако, дело не окончилось; они проникли в спальни сиротского отделения, растлили массу маленьких девочек, а некоторых из них даже увели с собой для дальнейшей в том же роде забавы…

Одновременно и судьи, и палачи, сентябрьские злодеи, как дикие звери бросающиеся на беззащитных жертв, являются воплощением жесточайшего цинизма. В минуты отдыха они пьянствуют, равнодушно глядя на трупы своих жертв, валяющиеся кучами по дворам и улицам».

А возможно самой страшной сценой самосуда в период Французской революции стала расправа над Марией-Терезой-Луизой Бурбон-Ламбаль Савойской, приближенной королевы Марии-Антуанетты.

Когда врач Зейферт обратился с просьбой к Робеспьеру отпустить принцессу Ламбаль из тюрьмы, тот цинично и высокопарно произнес:

- Народное правосудие слишком справедливо, чтобы поразить невиновного. Вам ничего иного не остается, как только ожидать результатов этого правосудия. Народ чутьем отличает правого от виноватого.

Молочный брат Марии-Антуанетты описал и то, как народ чутьем уловил виновность Ламбаль и жестоко покарал ее 3 сентября 1792 года:

«Некоторые из деятелей резни, заметив в тюрьме Форс принцессу Ламбаль, тотчас же признали в ней свояченицу царя всех убийц - герцога Филиппа Орлеанского. Она уже будто бы выходила на свободу, когда ее встретил глава палачей-добровольцев и, узнав ее с первого же взгляда, вспомнил, что царь убийц, герцог Филипп, приказал предать смерти и поруганию эту свою родственницу. Он вернул ее обратно и, положив ей руку на голову, сказал: «Товарищи, этот клубок надо размотать!».

В тот же момент один из окружающих, некий Шарла, парикмахерский подмастерье из улицы Св. Павла, бывший барабанщиком Арсийского милиционного батальона, вздумал сорвать с нее чепчик концом сабли. Опьяневший от вина и крови, он попал ей повыше глаза, кровь брызнула ручьем и ее длинные волосы рассыпались по плечам. Двое людей подхватили ее под руки и потащили по валявшимся тут же трупам. Спотыкаясь на каждом шагу, она силилась сжимать ноги, чтобы не упасть в непристойной позе.

В это время из толпы зрителей выделился какой-то прилично одетый человек, который, видя бесстыдные поступки убийц над обнаженной уже принцессой и неимоверные усилия, которые она, не взирая на грозящую ей смерть, делала, чтобы прикрыться от взоров толпы, закричал в негодовании: "Стыдитесь, несчастные! Вспомните, что и у вас есть жены и матери!" В одну минуту тысяча копий пронзила его насквозь, и его тело было растерзано в клочья!

Зловещее шествие достигло узкого переулка, между С.-Антуанской улицей и тюрьмой Форс, называемого Метельной улицей.

Здесь несколько человек отважились крикнуть: «Помогите! Помогите!». «Смерть переодетым Пантьеврским лакеям!», - закричал один из злодеев, по имени Мамэн, и бросился на требовавших снисхождения с обнаженной саблей. Двое из этих преданных слуг были зарублены на месте, остальные спаслись бегством. В тот же момент Шарла ударил принцессу, лежавшую уже без чувств на руках у тащивших ее людей, поленом по голове, и она свалилась замертво на груду трупов.

Другой злодей, мясник Гризон, отсек тотчас же ей голову мясным косарем. Обезглавленный труп был брошен на поругание черни и оставался в таком положении более двух часов. По мере того как кровь, которая струилась из ее трупа и из трупов других жертв, которые валялись кругом, заливала тело, специально поставленные люди обмывали его, цинично обращая внимание окружающих на его белизну и нежность. Возмутительные по распутству сцены, которые при этом происходили, не поддаются никакому описанию.

У несчастной женщины вырезали груди, потом вскрыли живот и вытащили все внутренности. Один из злодеев обматывает их вокруг себя, вырывает сердце и подносит его к своим губам. По уверению одного из свидетелей-очевидцев он даже рвал его зубами. Все, что можно придумать ужасного и зверского, пишет другой современник, Мерсье, все было проделано над телом Ламбаль. Когда, наконец, оно было окончательно обезображено и изрублено в куски, убийцы поделили их между собой, а один из них, отрезав половые органы, устроил себе из них искусственные усы. Все зрители были объяты чувством отвращения и ужаса.

Коллекционеры ничем не гнушаются. Лет 20 тому назад в одном замке эти части ее тела показывались засушенными и растянутыми на шелковой подушке».

Говорят, что народ не угомонился одним убийством, а еще поразвлекся, зарядив оторванной ногой принцессы пушку и выстрелив ей в небо. А отсеченную голову Ламбаль толпа понесла в Тампль, чтобы заставить королеву к ней приложиться в последний раз. Этому намерению с большим трудом удалось воспрепятствовать комиссарам и страже Тампля.

Суд Линча

В самосуде увековечил свое имя вирджинский землевладелец Чарльз Линч, который в конце XVIII века практиковал расправу над нарушителями закона в своем поместье. Причем этой расправе придавался вид законности, жители сами брали на себя роли судьи, прокурора и присяжных. А палачами становились все вместе, поскольку умерщвляли нарушителя толпой. Хотя линчевание было зрелищем не из приятных, поскольку расправа подчас носила жестокий характер – преступников сжигали живьем на костре, забивали их камнями и палками до смерти, отрубали конечности, но она неизменно вызывала большой ажиотаж у народа. Нередко казнь превращали в спектакль, например перед повешением могли обмазать нарушителей закона смолой и извалять их в перьях.

Конечно, театрализованность расправы зависела, прежде всего, от тех, кто ее организовывал. А поскольку она часто возникала стихийно, то принимала просто дикий характер. Например, такой расправе необузданной толпы подвергся в мае 1916 года в штате Техас семнадцатилетний чернокожий парень по имени Джесс Вашингтон. В зале суда он сознался в убийстве белой женщины и был приговорен к повешению. Однако присутствующие в зале суда не захотели ожидать приведения приговора в исполнение и учинили расправу на месте. Некоторые из них перемахнули через перила, ограждавшие скамью подсудимых, схватили осужденного и стали избивать его палками, лопатами и кирпичами. Потом Вашингтона выволокли на улицу, где сожгли на глазах у 15 тысяч человек напротив здания властей города Уэйко. Говорят, что Джессу отрезали пальцы рук и ног и разбирали их на сувениры. А то, что от него осталось, сложили в мешок, который затем повесили на столб под одобряющие возгласы толпы.

Во второй половине XIX века в американском обществе стала популярной идея, что законы США не способны остановить преступность. И тогда в «помощь» официальному правосудию стали создаваться так называемые «комитеты бдительности» (Vigilante groups), состоящие из обычных граждан, которые сами выносили приговор и сами казнили преступников. Согласно статистике 1921 года, представленной Национальной ассоциацией содействия прогрессу цветного населения, в период между 1889 и 1918 годами 3 224 человек было подвергнуто линчеванию. Из них 2 522 были чернокожими.

Поначалу «суд Линча» служил олицетворением реакции простого, но свободного народа на криминальный беспредел в США. Но позже стал олицетворением расправы белого населения над черным. Однако «суду Линча» повергались отнюдь не только чернокожие жители Америки.

Например, в августе 1915 года в штате Джорджия линчеванию подвергся Управляющий карандашной фабрикой в Атланте, еврей Лео Франк.

Все началось с того, что в подвале этой фабрики обнаружили труп 14 - летней девочки Мэри Фэган, избитой, изнасилованной и задушенной. На американском Юге в то время не было преступления страшней, чем насилие над белой женщиной. А тут насилию и убийству подверглась не женщина, а девочка. Жители Атланты готовы были на куски разорвать негодяя, убившего ее. Между тем подозрение в совершении этого преступления пало на 29-летнего управляющего фабрикой Лео Франка, который последним видел Мэри живой – в тот злополучный день он выдавал ей зарплату. И хотя Франк отрицал свою вину, жители Атланты уже приговорили его. Многотысячная толпа, окружавшая здание суда на всем протяжении процесса, скандировала: «Повесьте еврея или мы повесим вас»! Присяжные не посмели противиться гласу народа и приговорили Лео к повешению.

Казнь была назначена на 22 июня 1915 года. Однако за сутки до исполнения приговора губернатор штата Джон Слейтон в следствие недостаточности улик в деле заменил Франку казнь пожизненным заключением. Это решение вызвало настолько яростное возмущение в Джорджии, что губернатору после этого пришлось под охраной уехать из штата. К общественному мнению присоединились даже заключенные тюрьмы Милледжвилл, где находился Франк. Дважды осужденный за убийство У. Крин, украв на кухне нож, пытался ночью перерезать ему горло. Тюремный врач буквально вытащил Лео с того света. Но не надолго.

В ночь на 17 августа 1915 года толпа вооруженных жителей Джорджии на автомобилях прибыла в Милледжвилл. Линчеватели ворвались на территорию тюрьмы, обезоружив охрану и перерезав телефонные провода. Лео Франка они увезли его аж за 125 миль от тюрьмы на север в Мариэтту, родной город Мэри Фэган. Здесь в дубовой роще бывшего управляющего карандашной фабрикой предали казни. Перед ее началом один из линчевателей предложил Франку признать свою вину. Лео ответил, что он невиновен и попросил переслать жене его обручальное кольцо. На голову Франка накинули платок и, а на его шее с раной от ножа затянули петлю.

Следующим утром на место казни Франка началось настоящее паломничество. Местные жители всей семьей приезжали туда, чтобы сфотографироваться на фоне повешенного Лео.

Органы правопорядка, чтобы не вызывать беспорядков, не стали идти против общественного мнения. Никто из организаторов «народного суда» над Франком не предстал перед законом, хотя их имена были известны.

Не всегда расправы сходили линчевателям с рук, но наказывали их обычно не слишком сурово. 23 января 1906 года в городке Чаттануга, штат Теннесси была изнасилована белая женщина. По подозрению в совершении этого преступления полиция арестовала Эда Джонсона, которого суд 6 февраля 1906 года приговорил к смертной казни. Казнь была назначена на 20 марта. 19 марта суд разрешил подать апелляцию. В эту же ночь толпа ворвалась в городскую тюрьму. Джонсона сначала безжалостно избили, а потом повесили на мосту, причем в его висящее тело еще всадили немало пуль. Верховный Суд США впервые в истории разбирал дело о линчевании. Были найдены виновные и приговорены к 60 дням тюремного заключения.

Может быть, самый массовый «суд Линча» произошел в Новом Орлеане в конце XIX века. В тот время в этом городе многих жителей «достала» деятельность сицилийской мафии, представленной семействами Матранга и Прованцано. Сицилийцы промышляли рэкетом на вокзалах и в порту Нового Орлеана. Как в кино, нашелся благородный герой, который «схлестнулся» с мафией. Им стал шеф местной полиции Дэвид Хеннеси. Он арестовал за вымогательство несколько «мафиози». В кино благородный герой, как правило, выходит победителем из схватки с мафией. В жизни часто бывает иначе. 15 октября 1890 года Хеннеси был застрелен средь бела дня на улице неизвестными убийцами. Это преступление вызвало большой резонанс по всей Америке. Журналисты писали, что такого вызывающего убийства не была со времен убийства президента Линкольна в 1865 году. А полиция организовала в отместку широкомасштабную операцию по задержанию членов сицилийской мафии. Было арестовано около сотни членов и пособников мафии, включая самих боссов Матранга и Прованцано.

Однако оставшиеся на свободе сицилийцы сумели подготовиться к суду. Присяжные были подкуплены и запуганы, свидетели один за другим отказывались от ранее данных на следствии показаний. В результате шестнадцать обвиняемых, в том числе и главарей мафии, оправдали, а остальные отделались «смешными» сроками.

Потеряв надежду на правосудие, жители Нового Орлеана вооружились дубинами и ружьями, после чего отправились к городской тюрьме. Сломив сопротивление ее охраны, они выволокли из камер одиннадцать осужденных и устроили над ними самосуд. Двоих повесили на улице около тюрьмы, семерых расстреляли во дворе. Оставшимся двоим, можно сказать, повезло. Их сильно избили, но не до смерти.

Любопытно, что среди линчевателей было большое количество негров. Это стало уникальным явлением в истории американского Юга, когда белых линчевали черные.

Всего в США в период 1882-1927 гг. подверглись линчеванию 4950 человек.

***

Практически на законной основе самосуд используется по сей день в исламских странах, где фанатично поддерживают и исполняют шариатские обычаи.

В Афганистане после прихода к власти талибов воцарились просто дикие порядки. По законам движения Талибан, например, можно без лишних проволочек убить женщину, которая проводит время с мужчиной не своего рода, не состоя с ним в браке. За такой незначительный проступок афганскую женщину на улицах города забросали камнями. Вообще при власти талибов женщинам запрещено работать, посещать школы, выходить из дома не в традиционной исламской одежде и с открытым лицом. Все это также чревато жестоким наказанием.

Всплеск самосудов произошел в Нигерии в начале ХХI века, когда несколько штатов в этой стране начали жить по законам шариата. Так, в августе 2001 года за одну неделю в Лагосе произошло две стихийные казни. Сначала один нигериец был распят и сожжен заживо по подозрению в воровстве. А спустя несколько дней на центральном рынке города разъяренной толпой были сожжены заживо двое военнослужащих, схваченные при попытке ограбления одного из домов вблизи рынка.

Правда под влиянием мирового сообщества нигерийские власти вскоре стали бороться с линчевателями и сообщения о самосудах в этой стране перестали попадать в ленты новостей.

Российский самосуд

В России тоже давние традиции самосуда. Русскому народу с его ее предрасположенностью к бунтам просто невозможно было обойтись без стихийного правосудия. Причем в России самосуду подвергали не каких-нибудь негров, а порой и очень высокопоставленных лиц.

В июне 1547 года в Москве случился страшный пожар, в ходе которого за несколько часов полностью выгорел центр города, включая Кремль и Гостиный двор. Четыре тысячи москвичей погибли, многие остались без крыши над головой.

Как это часто бывает, причину пожара стали искать не в чьей-то пьяной безалаберности, а в некоем злом умысле. Ситуацию решили использовать в свою пользу бояре. 9 июля 1547 года они собрали народ на площади и обратились к нему с вопросом:

- Кто сжег Москву?

- Глинские! – выкрикнули из толпы.

В то время бояре Юрий и Михаил Глинские играли главную роль в управлении государством при малолетнем Иоанне IV, а потому во всех бедах народа и бояре винили их. Всеобщей антипатии к ним способствовало и то, что Глинские происходили от татарского мурзы Лексада. Распространились слухи, что мать их княгиня Анна (бабка Ивана Грозного) будто бы занималась колдовством, якобы она вынимала сердца из мертвых и клала их в воду, которой потом кропила улицы города.

Определив общим собранием виновников пожара, народ ринулся на их поиски. Юрий Глинский укрылся Успенском соборе. Но божья защита не спасла его. Толпа ворвалась в собор, убила Юрия, а тело вытащила на Лобное место.

16 сентября 1771 года в Москве разразился чумной бунт, ставший ярким примером бессмысленности и беспощадности русского бунта.

Во время русско-турецкой войны русские солдаты заболели чумой, которую занесли в Москву. Началась эпидемия. Власти объявили карантин, а архиепископ московский Амвросий запретил молящимся и паломникам собираться у чудотворной Иконы Боголюбской Богоматери у Варварских ворот Кремля. Обиженные верующие ударили в набат. По его сигналу богомольцы, превратившиеся в дикую толпу, разгромили сначала Чудов монастырь в Кремле, потом взяли приступом Донской монастырь, где растерзали скрывавшегося в нем архиепископа Амвросия. Массовые бесчинства с разорением винных погребов, поджогами карантинных застав и домов знати продолжались три дня, после чего бунт был жестоко подавлен войсками под командованием Григория Орлова. Четверо зачинщиков: купец И. Дмитриев, дворовые В. Андреев, Ф. Деянов и А. Леонтьев были повешены, еще 173 человека биты кнутом и отправлены на каторгу. А из набатного колокола удалили «язык», чтобы предотвратить новые бунты.

Российский народ терпелив, но ежели его довести до точки кипения, он становится буен. В царской России баре зачастую крепостных за людей не считали и пороли их «как сидоровых коз». Однако в какой-то момент крепостные уставали «бояться» и платили хозяевам той же монетой.

Общественный резонанс вызвала в свое время порка крепостными крестьянами статского советника, камергера Двора Его Императорского Величества Базилевского. Тот в 1850 года в своем имении в Хорольском уезде довел крестьян придирками и поборами до маленького бунта. Крепостные гурьбой заявились в барскую усадьбу и выпороли Базилевского арапником на конюшне. А потом для страховки заставили его написать «подписку о неразглашении».

Базилевский затаил обиду и, когда подвернулся случай, распорядился отдать одного из участников экзекуции в солдаты в не очереди. Тот опять не стал мириться с произволом, только на сей раз действовал более цивилизованными методами. Рекрут отправился с жалобой на произвол Базилевского к местному предводителю дворянства и предъявил ему барскую расписку, в которой тот клялся, что не станет преследовать крестьян. Позорище для статского советника было на всю Россию. О крестьянской порке барина прослышал даже царь Николай I, который повелел Базелевскому выехать за границу и не возвращаться «до особого указа».

Впрочем, порой крепостные крестьяне поступали с господами и жестче. В период 1835-54 гг. ими было совершено 144 убийства помещиков. Причем иногда расправу учиняли не крестьяне, а крестьянки. В 1846 году ожесточенные бесконечными домогательствами своего помещика Хитрово крестьянки забили его насмерть дрекольем.

Из самосудов последнего времени в России можно привести несколько:

В печально знаменитом городе Буйнакске еще до нападения на него чеченских боевиков, как-то пропала семилетняя девочка. Вскоре ее нашли в лесу убитой. В совершении этого злодеяния заподозрили одного местного жителя, ранее судимого за изнасилование. Родственники убитой девочки и примкнувшие к ним возмущенные горожане схватили подозреваемого и его супругу, а потом сожгли их заживо.

В дагестанском селении Эндирей также сожгли двух подозреваемых в убийстве. Они были задержаны по обвинению в убийстве трех человек – двух пенсионеров и мальчика. Разъяренная толпа отбила их у милиционеров и устроила самосуд.

Не только горячие кавказцы подменяют государственный суд своим.

Жительница города Петропавловск-Камчатского осталась недовольной приговором городского суда, который не назначил убийце ее 14-летней дочки исключительную меру наказания и вынесла ее сама. В зале суда она извлекла пистолет ТТ и выстрелила в убийцу.

В 1996 году в Ярославле также неудовлетворенная приговором суда для убийц своей дочери, мать погибшей девочки плеснула серной кислотой на подсудимых Морозова и Голованова. Голованову кислота попала на лицо и шею, а Морозову обожгла спину. Прибывшая «скорая помощь» обработала им ожоги. Причем врач, который оказывал им помощь, позже узнав, за что их судили, сказал: «Знал бы, что они такое совершили, не стал бы колоть обезболивающее – пусть бы помучились!»

Когда Закон не торопится сказать свое веское слово, порой в дело вступает самосуд. 17-летний Роман Седень и 18-летний Сергей Уткин превратили жизнь своих односельчан в поселке Краснополье под Нижним Тагилом в сущий кошмар. Вот цитата из коллективного обращения жителей села к заместителю генерального прокурора РФ в УрФО Юрию Золотову:

«То, как мы жили последние годы, можно назвать каким-то страшным режимом… Уткин и Седень… по ночам творили произвол. Редкий дом или дача не ограблены. Забирали, что могли унести, при этом угрожали в случае обращения в милицию живьем сжечь в доме. С жалобами мы ходили в администрацию села — помощи не получали. Милиция тоже знала об их делах, но мер не принимала…»

Народное терпение лопнуло после того Седень и Уткин ударом ножа в спину убили Сергея Лешукова, попытавшегося им помешать, когда те пьяные ломали ограду. Мужчины Краснополья решили наказать Уткина и Седеня самостоятельно. Прятавшихся в лесу отморозков выследили и устроили на них настоящую облаву. Седня настигли на льду замерзшего пруда, выбили топор, которым тот пытался отмахиваться и связали. А Уткина обнаружили на сеновале в соседней деревне. Палками согнали его во двор, привязали к трактору и доставили в родное село. На ночь задержанных закрыли в помещении пилорамы и приступили к обсуждению вопроса об их дальнейшей судьбе.

Народный приговор был суров. И под утро был приведен в исполнение. Около шести часов утра задержанных вывели в лес и объявили им свое решение: Уткин должен убить ножом Седеня, а затем повеситься сам. Правда, исполнение приговора пошло не вполне по сценарию. Уткин действительно ударил ножом Седеня, но не насмерть, а вешаться потом и вовсе не захотел. Пришлось ему помочь. Когда он отдал концы, его вытащили из петли, а вместо него в ней поместили недобитого Седеня. Оставив казненных в лесу, Краснопольские мужики пошли хоронить хорошего парня Сергея Лешукова.

Оценку действиям «линчевателей» спустя некоторое время дал суд. Приговором Свердловского областного суда шестеро человек, принимавших участие в казни Уткина и Седеня были приговорены к различным срокам (от 3,5 лет до 8,5 лет) с отбыванием наказания в колонии строгого режима.

Кровавой драмой закончилась другая попытка самосуда в декабре 2004 года. Старший оперуполномоченный Туринского ОВД, майор милиции Владимир Казаров отчаянно боролся с браконьерами. А настоящим рассадником браконьерства по его мнению, стало организованное небезызвестным на Урале ЗАО «Бизнес-клуб «Глобус» охотхозяйство «Кедр», куда наезжали пострелять дичь состоятельные бизнесмены. Из-за разгоревшегося конфликта с «Кедром» оперативника с 15-летним стажем, раскрывшего более 40-ка убийств, уволили из органов. На этой почве у Казарова произошел нервный срыв. Виня во всех своих бедах руководство «Кедра», он решил разобраться с ним по-своему. Взял свой охотничий карабин, посадил жену в машину и со словами «Поедем со мной, сейчас ты увидишь, как с ними сражаться буду», - отправился в охотничий домик. Но ружье не лучший аргумент в поисках справедливости. По пути Казаров сначала убил своего коллегу – бывшего старшего участкового милиции, которого повстречал по дороге. Жену, чтобы не мешала расправе, он побил и пристегнул наручниками к двери машины. Добравшись до охотничьего домика, Казаров не застал там своих обидчиков. Они уже покинули домик, отправившись на ночную охоту. Но Казаров уже совсем потерял голову. Он открыл огонь по людям, находившимся в домике. В результате от его пуль погибли совсем посторонние люди: 46-летний помощник егеря района и двое врачей из Екатеринбурга, приехавшие на выходные на охоту. Еще один человек получил ранения. Осознав свою ошибку, Казаров свел счеты с собственной жизнью, выстрелив себе в голову из карабина.

***

Суд, будь он плохой или хороший, все равно является признаком цивилизованного человеческого общества. А самосуд отбрасывает это общество к диким первобытным временам. Если судебную систему можно реформировать и усовершенствовать, то самосуд как был стихийным проявлением человеческой злобы и ненависти в незапамятные времена, так им и остался.